Дмитрий Николаевич ФИЛИППОВЫХ

доктор исторических наук, профессор
действительный член Академии военных наук
капитан первого ранга

 

От русской идеи - к государственно-патриотической идеологии.

(Русская идея как социокультурный феномен.  Становление и развитие).

 

Истоки формирования и конституирования нового образа государст­венно-патриотической идеология восходят к русской идее, на протяжении нескольких столетий определявшей путь самобытного национального раз­вития России как культурно-исторического типа цивилизации. Составляв­шие се содержание и социальную направленность ценности - державность (государственность), патриотизм (любовь к Родине, Отечеству) и правосла­вие (духовность) в XX веке и особенно на пороге следующего тысячелетия, претерпевая определенную трансформацию, в условиях избранного Россией демократического пути развития продолжают составлять духовно-ценностную основу утверждения новой идеологической системы общества, поиска новых ориентиров для грядущего развития российского государства и его Вооруженных Сил.

Важнейшим источником жизнедеятельности нации, народа, государ­ства, армии, личности, в том числе российского воина, является патрио­тизм. Трудно переоценить его роль в истории России, в утверждении на­циональной гордости и достоинства, защите Отечества в периоды войн и других испытаний, обеспечении национальной безопасности. Но сегодня понятие «патриот» трактуется с самых различных позиций, более того - вы­ступает объектом критики и шельмования. И не только понятие. Осмеянию, принижению подвергается само явление патриотизма как чувство возвышенной любви к Отечеству. Оказалась разрушенной (и пока еще не воссоз­данной!) система патриотического воспитания народа, молодого поколе­ния, воинов армии и флота. Невозможно отрицать: налицо определенный духовно-нравственный вакуум при явном ослаблении военной мощи Рос­сии, боевой мощи ее Вооруженных Сил. Не слишком ли много усердия по­ложено на «разбрасывание камней» и не пришло ли время их собирать?

По-видимому, давно пришло время понять и актуализировать тот факт, «по нельзя успешно созидать, возрождать новую Россию, не возродив патриотических чувств народа, его национального достоинства и веры в великое будущее своей Родины. Речь, прежде всего идет о той национальной идее (или совокупности идей), которая может объединить современное российские общество, народы России в XXI веке. Такой идеей, мощным фактором, может быть идея патриотизма.

Патриотизм во все времена занимал особое место во всех важнейших сферах жизнедеятельности российского общества - политике, экономике, культуре, духовной жизни общества, но прежде всего - в военной сфере жизнедеятельности армии. Поэтому гуманитарная военная мысль, политическая идеология и религия, литература и искусство, публицистика всегда уделяли повышенное внимание не только доказательству необходимости и значимости патриотизма, но и критически-научному осмыслению этого сложного и безусловно неординарного феномена.            

Историко-научный взгляд на процесс формирования и развития патриотического сознания в России и его отражение в литературе состоит в том, чтобы разумно использовать в современной практике государственного строительства, те рациональные зерна формирования традиционного патриотического и исторического сознания народов России,  которые могут дать и неизбежно дадут всходы на благодатной почве патриотического воспитания в интересах будущей России и её Вооруженных сил..

 

Прошлое нашей Родины убедительно свидетельствует о том, что во все времена государственно-патриотическая идея была одним из основных факторов, обеспечивающих сплоченность общества, позволявших ему преодолевать различные трудности. В годы борьбы за независимость, в период реформирования российского общества и даже во времена серьезных революционных потрясений, когда была необходима мобилизация внутренних ресурсов всего народа. Государственно-патриотическая идея успешно выполняла мобилизующую функцию.

Однако в России исторически сложилось так, что государственно-патриотическая идея выступала как официальная идеология правящего класса, она находила отражение и в программных документах раз­личных партий и политических движений. Все они были проникнуты не только любовью к Родине, но и преследовали цель ее государственного переустройства, которое повлекло бы коренные изменения в нашей стране.

Патриотизм всегда являлся характерной чер­той менталитета русского парода. Своими истоками он уходил в древность, в период распространения христианства на Руси и борьбы с многочислен­ными иноземными захватчиками, когда формировались традиционные мо­ральные ценности нашего народа. Этих ценности основыва­лись на Православии, и учитывали его самобытность.

Упоминания о патриотизме как явлении общественной жизни встре­чались в военно-исторических документах и летописях еще в IX веке. Впро­чем, патриотизм этого и более позднего периодов носил преимущественно личностный характер. Он проявлялся в преданности своему князю и дру­жине. Хотя дружинники и могли переходить от одного князя к другому, случаи такие были крайней редкостью: верность всегда высоко ценились в русском воинстве. Для дружинников считалось позором оставить поле сра­жения и, наоборот, князь, воевода считал постыдным бросить свое воинство.

Патриотическая идея глубоко пронизывает древнейший памятник русской литературы, дающий представление о зарождении и развитии об­щественно-политической мысли Киевской Руси, - «Повесть временных лет (начало XII века). Автор летописи, с любовью отзываясь о родной зем­ле и прославляя ее защитников, решительно осуждает княжеские междоусо­бицы и призывает к объединению, к совместной охране отчего края.

Еще более яркое представление о месте и роли патриотизма в жизни русского народа дает «Слово о полку Игореве» (конец XII века). Главная его идея: на основе патриотического служения общенациональным интере­сам - объединение, укрепление, единство Руси, которое мыслится автором «Слова» в виде союзных, отношений всех русских князей, опирающихся на их добрую волю и патриотизм.

Испытания, выпавшие на долю русского народа, военная мощь его врагов, татаро-монгольское нашествие ускорили накопление в народе пат­риотической силы и энергии, развили понимание необходимости нацио­нального объединения. Личностный патриотизм соединялся с идеей нацио­нального единства и постепенно приобретал общенациональное и социаль­ное значение. Ведь именно патриотизм, национальное достоинство и един­ство во многом обусловили победу русских воинов на Куликовом поле в 1380 году. Оборона Смоленска боярином Шейным в «смутное время», борьба против польского короля Сигизмунда и Лжедмитриев, другие исто­рические события в жизни русского народа свидетельствуют, что идея защиты Отечества стала великой и несокрушимой силой.

Национально-государственное объединение на патриотической основе резко повысило могущество Московского царства, одновременно укрепив и саму патриотическую идею, прочно соединив её с государственностью. «Устав ратных и пушечных дел» (начало ХVII века) закрепляет патриотизм как военно-профессиональное качество и норму поведения воинов.

В период реформаторских преобразовании Петра I государственный патриотизм становится выше всех ценностей и добродетелей. Служба Отечеству, усердие в делах государственных были объявлены главной добродетелью и даже закреплены в «Табели о рангах» как непременное условие получения чинов, наград, званий. Мотивы единства и сплоченности народе на основе патриотизма находят своё отражение в трудах Ф. Прокоповича (1681-1736), М.Т. Посошкова (1652-1726), В.Н. Татишеваа (1686-1750), во многих работах других русских авторов ХVII-ХVIII веков – от деятелей «учёной дружины Петра  до просветителей.

Чрезвычайно широко и остро обсуждался вопрос о патриотизме позже, в русской литературе XIX века, и притом не только в научной, но художественной. Патриотическая идея разрабатывалась как целый комплекс идей. Утверждалось, что любовь к родине - это черта, присущая настоящему гражданину, то есть человеку, защищающему принцип «общего блага» как условие соединения людей в общество. Принцип «общего блага» требовал от всякого члена общества, чтобы он в своем стремлении к благу личному согласовывал его с благом общественным. Именно этим согласованием отличался «эгоизм разумный» от осуждаемого эгоизма, ставившего личный интерес выше общественного. Развивая эту идею в плане национальном, сторонники идеи патриотизма говорили, что интерес нации есть высший смысл для всякого истинного сына этой нации, отечества, а любовь к родине, патриотизм и национальная гордость - первейшая добродетель настоящего гражданина.

Обратимся к конкретным суждениям и оценкам просветителей, литераторов и литературных критиков, философов и военных писателей России ХVIII-XХ веков.

А.Н. Радищев, одним из первых в стране поднял вопрос о защите прав личности и оставил яркие свидетельства о существе патриотических качеств русского народа. В «Беседе о том, что есть сын отечества» он обосновывает патриотизм как философ. По мысли Радищева подлинного сына Отчества характеризует бескорыстное стремление служить делу процветания России, установления в ней демократических порядков, развитие науки и искусства, делу искоренения крепостничества. Тех же, кто изменял интересам Родины, совершал антипатриотические поступки, кто терзал ближних своих насилием, гонением, притеснением, великий мыслитель клеймил позором. Что же касается патриотических качеств русского человека, то о них Радищев заявлял кратко и четко: «Твердость в предприятии, неутомимость в исполнении - суть качества, отличающие патриотизм русскою народа»[1].

Несовместимость социального и индивидуального эгоизма с патриотическим чувством подчёркивали русские просветители. В частности, А.Ф. Бестужев писал, что «и человеке без страсти быть преданным своему отечеству, без любви к славе увидишь его в самого себя только заключённого, мыслящего единственно о себе одном, о собственной пользе, не заботясь нимало о пособиях, о жертвах отечеству от него ожидаемых. В.В. Попугаев идёт дальше и связывает чувство любви к родине с яв­лением свободы. Там, где есть рабство, отмечает он, там нет патриотизма. ибо разность интересов родит одно лишь корыстолюбие.

XVII век-время роста и возмужания России, ее армии и флота. В этот период создастся и совершенствуется система патриотического про­свещения Или точнее - военно-патриотического воспитания. Так, «Инструкция пехотного полка полковнику» предписывала командирам проводить работу по патриотическому воспитанию воинов посредством регулярного разъяснения и чтения уставов, артикулов, приказов, а также рассказов о славе и могуществе России. Как непреложное правило предпо­лагалось, что каждый офицер будет ярким примером и носителем патрио­тизма. Все это, безусловно, нашло отражение в мужестве и; героизме солдат, матросов, офицеров, генералов и адмиралов, проявленных ими в войнах, которые пришлось вести России. Особенно яркий пример этого - Отечественная война 1812 года.

Большой вклад в разработку патриотической идеи внесли декабристы и Чаадаев, Карамзин и Веневитинов, революционные демократы, выдаю­щиеся русские полководцы и военные писатели, философы «серебряного века», мыслители и писатели «русского зарубежья».

Декабристы, как никто ранее показал» взаимосвязь патриотизма с политической жизнью, существующим режимом власти в стране. Не слу­чайно ведь представление о национальной чести и достоинстве сочеталось с конкретной деятельностью по завоеванию политической свободы. любовь к Родине - с ненавистью к деспотизму и борьбой с ним. В таком же направлении развивались патриотические идеи, выдвинутые А.И. Герценом, В.Г. Белинским, Н.Л. Добролюбовым, Н.Г. Чернышевским, многими другими кто отмечал зависи­мость патриотических настроений от существующих и изменяющихся соци­альных, общественно-политических условий и требовал от гражданина, от патриота своей деятельностью способствовать процветанию могуществу родины, своего народа, пробуждая не успокоенность неудовлетворенность существующим, «слепой привязанностью» или любовью к родине с «закрытыми глазами» и т.п. Словом, речь шла о патриотизме активном, деятельном, конструктивном» о служении народу, Родине.

Именно о таком патриотизме еще в 1802 году в «Вестнике Европы Н.М. Карамзин написал: «Патриотизм есть любовь ко благу и славе отечества и желание способствовать им во всех отношениях. Он требует рассуждения и потому не все люди имеют его... Любовь к собственному благу производит в нас любовь к отечеству, а личное самолюбие - гордость и народную, которая служит опорою патриотизма...» И далее: «Я не смею думать, чтобы у нас в России было немного патриотов; но мне кажется, что мы излишне смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, - а смирение в политике вредно. Кто самого себя не уважает, того, без сомнения, другие уважать не будут... Патриот спешит присвоить отечеству благодетельное и нужное, но отвергает рабские подражания в безделках, оскорбительные для народной гордости. Хорошо и должно учиться; но горе и человеку и народу, который будет всегдашним учеником»[2].

«Прекрасная вещь - любовь к отечеству, - подчеркивал П.Я. Чаадаев в своей «Апологии сумасшедшего» - но есть еще нечто более прекрасное - это любовь к истине. Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создаст мудрецов, благодетелей человечества Правда, он тут же продолжал свою мысль: «Любовь к родине разделяет народы, питает национальную ненависть и подчас одевает землю в траур, любовь к истине распространяет свет знания, создает духовные наслаждения, приближает людей к Божеству». Поэтому, заключал философ, «не через родину, а через истину ведет путь на небо».

Вряд ли надо критиковать или защищать, пояснять мысли Чаадаев Это было сделано многими авторами, и весьма авторитетно. Да и сам Чаадаев в той же работе разъясняет: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если я но видит се; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что тепе! мы прежде всего обязаны Родине истиной. Я люблю мое Отечество, как Петр Великий учил любить его. Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспосабливается все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению страдают теперь у нас многие дельные умы».

Думается, что заслуга П.Я. Чаадаева заключается еще и в том, что с сумел отличить «патриотический инстинкт» от «сознания патриотизма первое имело место в обществе 30-х годов XIX века. второе отсутствовала Кстати, не случайно ведь о необходимости выработки собственного культурного самосознания, национальности, патриотического сознания и тот же период писал и известный критик Д.В. Веневитинов[3].

Пять лет спустя, в 1841 году в «Отечественных записках» появилась большая статья В.Г. Белинского «Россия до Петра Великого». Поводом для ее написания явился ряд публикаций но истории России. Прежде чем обратиться к мыслям критика о патриотизме, следует заметить, что по своей то­нальности работа Белинского созвучна идеям Чаадаева. Что же касается патриотической идеи, то для нее статья Белинского может быть обозначена как программная. Столь богата она мыслями об истинном, а не «квасном» патриотизме. Вот одна из них: «Говорить правду (особенно которую все хорошо понимают и чувствуют) н оскорблять - не всегда одно н то же, - от­мечал В.Г. Белинский. - Пусть боится правды глупый и пьяный; но умному не беда сознаться, что и он делывал промахи па своем веку, а трезвому, что и он бывал навеселе от вина. Национальная гордость есть чувство высокое и благородное, залог починного достоинства... Отрицание или унижение субстанции народа, национальности в истинном значении этого слова есть оскорбление народа, но нападки (даже преувеличенные) на недостатки и пороки народности есть не преступление, а заслуга, есть истинный патриотизм. Что я люблю всем сердцем, всею душою, всем существом своим, к тому я не могу быть равнодушен, в том я сильнее, чем в другом, люблю хорошее и (по тому же закону) сильнее ненавижу дурное».

А вот еще одно суждение литературного критика, взятое нами из его «Литературных и журнальных заметок»: «Что такое патриотизм и патриоты - всякий знает. Но не всякий знает, что патриоты разделяются на два разряда. Одни получают имя патриотов за свои заслуги от общества и истории как получили его Минин и Пожарский, Сусанин и другие... Дру­гие сами себя провозглашают патриотами, потому что громче других гово­рят о любви и ревности ко всему отечественному».

Участвуя в дискуссии своего времени о «национальном» и «человеческом» (чем не актуальная в наши дни проблема соотношения цен­ностей национальных и общечеловеческих), В.Г. Белинский подчеркивал: «Разделить народное я человеческое на два совершенно чуждых, даже вра­ждебных одно другому начала значит впасть в самый абстрактный, в са­мый книжный дуализм... Без национальностей человечество было бы мерт­во логическим абстрактом, словом без содержания, звуком без значения»«. А исходя из этого, «любовь к отечеству, « по мысли Белинского, должна выходить из любви к человечеству/как частное из общего. Любить свою Родину - значит пламенно желать видеть в ней осуществление идеала чело­вечества и по мере сил своих способствовать этому».

Много размышляли о патриотизме и классики русской философское мысли второй половины XIX - первой половины XX века, в том числе В.С. Соловьев, П.Б. Струве, НА. Бердяев, С.Н. Булгаков, А.Ф. Лосев, но особенно Г.В. Флоровский и И.А. Ильин, а также некоторые военные писатели-эмигранты.

Русскому человеку, подчеркивал В.С. Соловьев, присуща «духовно-вселенская идея», которая помогает ему преодолевать национальную ограниченность, но не лишает чувства любви к Родине. В своей «Русской идее» он, говоря о предназначении народа, отмечает: «Проявляв свою мощь, преследовать свои национальный интерес - вот вес, что надлежит делать народу, а долг патриота сводится к тому, чтобы поддерживать свою страну и служить ей в этой национальной политике, не навязывая своих субъективных идей».

Четко и емко патриотическая мысль Соловьева отражена в его работе «Оправдание добра»: «Мы должны любить все народности, как свою собственную. Этой заповедью утверждается патриотизм как естественное и основное чувство, как прямая обязанность лица к своему ближайшему собирательному целому, а в то же время это чувство освобождается от зоологи­ческих свойств народного эгоизма, становясь основою и мерилом для положительного отношения ко всем другим народностям сообразно безусловному и всеобъемлющему нравственному началу». По мнению В.С. Соловьева, добродетель патриотизма образуют две основные составляющие: «ясное сознание своих обязанностей по отношению к Отечеству к верное их исполнение».

Многие страницы работы «Судьбы России» Н.А. Бердяева посвящены характеристике любви русского человека к родной земле, к Отечеству. Приведем лишь одно его высказывание, касающееся связи патриотизма к политической сферы жизни общества: «Все наши политические достижения находятся в прямой зависимости от степени нашего патриотической воодушевления, от роста ответственности национального сознания в русском обществе и народе... русский народ должен сейчас сделать величайте напряжение духа, чтобы доказать миру, что в России есть патриотизм, ее  национальное сознание, есть гражданское достоинство... Патриотизм есть великая школа гражданственности в опасный для Родины час. Зрелость России для мировой жизни и мировой роли будет прямо пропорциональна проявленному ею сознательному гражданскому патриотизму...»[4].

Обратимся, однако, к более детальному рассмотрению вопросов разработки патриотической идеи в трудах эмиграции «первой волны», то есть периода после мировой империалистической войны и русских революций. И начнем с писателей военных, т.е. представителей военно-научного и воен­но-исторического слоя эмиграции, которые в своем большинстве могли бы вместе с генералом от инфантерии Л.А. Бильдерлингом подписаться под следующим его суждением, высказанным еще в начале XX века: «Тот, кто не проникнут патриотизмом до мозга костей, до сокровенных тайн души и сердца, тот плохой гражданин, недостойный сын родной земли»[5].

О роли патриотизма, о необходимости его формировать и развивать в народе и особенно в русской армии писали многие военные эмигранты. Среди них Н.В. Устрялов. В. Флуг. П. Ольховский и другие. Интересно, в ча­стности, иметь в виду военно-политические идеи А. Болтунова, который пи­сал. что область воинского воспитания должна включать в себя в первую очередь развитие чувства морального, религиозного, государственно-национального и патриотического (любовь к Родине, к Отечеству, активная гордость за принадлежность к государству, любовь к армии), а также «вкоренеиие» мыслей: а) «нет разницы между штатским и военным мира­ми, «все одинаково граждане своего отечестве», «все одинаково работают над созданием его богатства, величия и могущества»; б) «народ, желающий жить самостоятельно, должен иметь национальную, а не наемную армию, а потому... заботиться о воспитании молодежи», в том числе и прежде всего «в духе истинного патриотизма».

В 1930 году в Париже вышла книга В.И. Назанского «Крушение Великой России и Дома Романовых», в которой автор фактически говорит о крушении офицерского корпуса императорских армии и флота как оплота русской государственности, говорит об армии и флоте как школе патрио­тизма и о патриотизме как душе русской армии. Названная книга - теоре­тический труд. в котором изложены глубокие размышления о России, ар­мии, патриотизме.

О патриотизме много, образно и возвышенно писали военные худож­ники слова. В их числе генерал П.Н. Красиов» автор «Памяти Император­ской Русской Армии», писатель, хорошо знавший душу той армии, которая. по его мысли, была «школой патриотизма и духа для народа». К ним отно­сится и генерал А.К. Баиов, ученый, профессор, писатель, много сил поло­живший на разработку основ строительства «будущей русской армии», и прежде всего такой ее необходимой основы, как патриотизм.

В частности, в своей работе «Малая армия» и способ ее комплектова­ния А.К. Баиов отмечал, что «при системе набора в армию воинов-профессионалов, воинов-наемников стимулом для службы в ней будут слу­жить лишь определенная материальная выгода и вытекающий отсюда юридический долг; моральная идея высокого служения Отечеству будет или со­вершенно «ли в значительной степени отсутствовать, а потому и сознания нравственного долга не будет. Это в значительной степени умалит духов­ную силу и духовную ценность армии со всеми вытекающими отсюда по­следствиями, что особенно неблагоприятно может сказаться в наиболее тя­желые моменты се деятельности - в военное время, а тем более в современ­ных, многодневных тяжелых боях, когда нравственная упругость подверга­ется столь сильному испытанию н когда чувство самосохранения в человеке преодолевается лишь сознанием свято исполненного долга, вытекающего из любви к Родине, и убежденностью в нравственной необходимости жерт­вовать ей всем до жизни своей включительно.

«Отбор надлежащего с нравственной стороны людского материала произвести гораздо сложнее и труднее, - писал автор. - Достаточно вспом­нить, опыт со сверхсрочниками, опыт далеко не во всем удачный! Но самое главное даже не это. Армия, составленная из наемников-профессионалов, вряд ли будет у нас, в России пользоваться симпатиями и уважением паро­да. вряд ли будет пользоваться моральной поддержкой общества, что край­не необходимо ввиду создания обстановки, наиболее благоприятной для деятельности армии и поддержания ее духа па надлежащей высоте». Ины­ми словами, генерал А.К. Баиов настаивал на том, что такая армия не будет восприниматься в народе, в обществе как сила народная, народно-государственная, патриотическая. Как это созвучно с мыслями митрополита Антония (Храповицкого), высказанными им в записке «О религиозно-патриотическом воспитании во­енного юношества»: «Служба воинская требует постоянного напоминания о высоком призвании, лежащем на защитниках Родины; без этой высшей ре­лигиозной и патриотической поэзии военная служба не может достигать своего предназначения, особенно в военное время, когда люди должны жертвовать жизнью за свой служебный долг. Но, чтобы они могли так са­моотверженно идти па смерть в борьбе с внешними и внутренними врагами родины, необходимо, чтобы и в мирное время их не покидал этот духовный подъем.

В 30-е годы в некоторой мере меняется и тональность эмигрантских размышлений о патриотизме, и само содержательное наполнение их мыс­лей о патриотизме народа, и особенно армии. Однако по-прежнему высоко оцениваются место я роль патриотизма. Так, А.С. Изгоев, рассматривая эмиграцию как нечто «рожденное в революционной смуте», изучая ее состав и её идеологические концепции, выходит на необходимость поис­ка «новых основ патриотизма».

Двумя годами позже там же, в Париже вышел сборник эмигрантских работ «Проблемы. Угроза войны. Защита страны». Во втором его выпуске привлекла внимание своим трерожно-патриотическим  содержанием статья В.Лебедева «Новая стратегия - новая дипломатия», и прежде всего смелый, мужественный вывод автора: в складывающейся международной обстанов­ке нарастания угрозы войны против СССР эмиграции предлагалось «...сочувствовать и активно помогать делу защиты России, такой, какая она есть... по крайней мере, не мешать делу обороны России».

Впрочем изменение «тональности» размышлении бывало и другим, в том числе в годы войны и вскоре после ее победой ос него для СССР завер­шения. Так, один из авторов «Нового Журнала» в статье «Власть и война» говорит о «степени заслуг государственной власти в победе на войне», в том числе «в странах современной диктатуры», о «героизме в форме терпения», но главное - о некоторых реальных «причинах советского русского патрио­тизма», проявлявшегося народом и армией в этой тяжелейшей для России войне. Он предупреждает русскую эмиграцию именно мосле Второй миро­вой войны: всякая власть мнит себя патриотической; в первые спои годы советская власть была антипатриотической, а реабилитация патриотизма была проведена в России лишь после войны: русские поэты были антипат­риотичными и т.д. и т.п. И хотя автор статьи все-таки отмечает, что «патриотизм есть движитель исторических событий», общий рефрен его мысли состоит в том, что соблазн патриотизма относительно СССР, Совет­ской России для эмиграции опасен.

Много интересных мыслей о патриотизме высказал известный рос­сийский историк и экономист П.Б. Струве, который оставил потомкам ряд оригинальных ценных суждений, оценок, предложений относительно пат­риотизма русского народа. Так, еще в 1911 году он размышлял о таком яв­лении, овладевшем «русскими умами так неотступно», как «патриотическая тревога» из-за возможной гибели умеете с русской реакцией и самого рус­ского государства. Первое, но Струве, неизбежно и желательно, второе -опасно и недопустимо. В 1917 году он считал необходимым для России ор­ганизованное патриотическое движение, намечал основные задачи этого движения и предлагал, чтобы патриотические силы организовывались в России «по одному признаку - существенному сегодня - о бытии и достоин­стве Державы Российской», против сил партии антипатриотизма. Других - в России нет и не будет!

Патриотизм, любовь к России, боль и тревога за нее красной нитью проходили в рассуждениях всех сколько-нибудь известных и влиятельных мыслителей России XX века, независимо от того, как именно каждый из них оценивал путь России в истории. Патриотизм был, можно сказать, са­мой общей ценностной предпосылкой более конкретных философско-исторических суждений о судьбах России, ее народов, о ее государственности и могуществе, армии и флоте, размышлений о «русской идее».

В.В. Розанов, один из самых ярких и критически ориентиро­ванных русских философских умов. в сборнике «Мимолетное. 1915 год»   писал: «Любить, верить и служить, России» вот программа. Пусть это будет «ломоносовский путь». С Розановым спорили многие русские авторы едва ли не по всем важнейшим вопросам. Но только не по этому. Очень интересные мысли о любви к Родине оставили философы С.Н. Булгаков («Моя Родина». 1938 г.) и А.Ф. Лосев («Родина», 1941 г.), писатель Б.К. Зайцев («Слово о Родине», 1938 г.). И хотя названные работы увидели свет лишь в 90-х годах нашего столетия, представляется возможным ради «полноты картины» привести здесь самые яркие суждения и оценки.

«Родина есть священная тайна каждого человека, так же как и его рождение… Нужно особое проникновение и, может быть, наиболее трудное и глубокое, чтобы познать самого себя в своей природной индивидуальности, уметь полюбить свое, род и родину, постигнуть в ней самого себя, узнать в ней свой образ Божий... Родина-святыня для всякого, и, как таковая, она всегда дорога и прекрасна», - подчеркивает С.Н. Булгаков.

В работах А.Ф. Лосева прослеживается главная мысль - ощущение слитности человека, его индивидуальности с Родиной, готовность разделить с ней свою судьбу. «Любящий любит не потому, что люби­мое высоко, велико, огромно. Родители любят детей и дети любят родителей не за высшие добродетели, а потому, что они друг другу родные. Бла­городный гражданин любит свою Родину также не за то, что она везде и всегда, во всем и непременно велика, высока, богата, прекрасна и пр. Нет. Мы знаем весь тернистый путь нашей страны; мы знаем многие и томи­тельные годы борьбы, недостатка, страданий. Но для сына своей Родины, все это - свое, неотъемлемое свое, родное: он с этим живет, с этим погибает; он и есть это самое, а это самое, родное, и есть он сам».^.

«Веления... Матери-Родины непререкаемые. Жертвы для этой Матери-Родины неотвратимы»... И далее мыслитель подчеркивает, что «жертва в и честь и во славу Матери-Родины сладка и духовна. Жертва эта и есть то самое, что единственное только и осмысливает жизнь... Побороть против­ника не ради себя, и не ради своей идеи, и даже не ради только ближнего, а ради самой Родины - вот где подлинное осмысление всякой человеческой борьбы против зла». Словом, жестокость и насилие, преступления и чело-веконенавистничество - вес это надо одолеть «ради благоденствия Родины». И еще: надо «знать веления Родины, своевременно их воспринимать», хотя дело это «величайшей человеческой мудрости». Таким образом, патриотическую любовь к Родине А.Ф. Лосев считает самой чистой и ясной, идейной и жертвенной любовью самоотречения и одновременно - самоутверждения человека, гражданина Отечества.

Иная тональность, другие акценты в «Слове о Родине» Б.К. Зайцева, одного из самых значительных мастеров слова XX века. Слово о Родине одного из ее изгнанников, слово любящего искренне и сильно. «В нелегких условиях, причудливо, получудесно, все-таки мы живем. И не на­мерены даже сдаваться. Нищи ли мы внутренне? Вот это вопрос. И ответ на него мой: нет, - подчеркивает писатель. Не нищи те, у кого есть святыня. Святыни бывают различные, и различна их иерархия. Среди них бесспор­ное место, высокое, прочное: Родина».

Но одно дело, продолжает Б.К. Зайцев, воспринимать ее изнутри, дру­гое дело - со стороны: многое видишь о Родине теперь по-иному, а главное - зрением более верным, взглядом более масштабным и трезвым... «Для рус­ского же человека в изгнании. - заключает писатель, - ...мировая слава Ро­дины - теперь для него уже бесспорная - имеет еще и оттенок: защиты, ук­рытия в одиночестве и заброшенности. Даже больше « связи, соединения. Не просто мы бесприютные. Кое-что за плечами и есть. Сейчас мы в изгна­нии, а что завтра будет еще не известно. Для русского человека есть Россия, духовное существо, мать, святыня, которой мы поклоняемся и которую никому не уступим.

И так, читатель видит, что ни один из писавших о патриотизме не понимал российский патриотизм как некритическое принятие всего, что про­исходило с Россией и в России, т.е. как патриотизм «квасной», розово-показательный. обывательски все оправдывающий. Критический подход к российской действительности, к русскому национальному характеру и дос­тоинству Родины понимался многими мыслителями России не просто как совместимый с российским патриотизмом. Он мыслился как неотъемлемое свойство и проявление этого патриотизма.

Особенно наглядно и ярко указанное здесь «свойство и проявление» патриотизма получило в творчестве Г.В. Флоровского и И.А. Ильина. Они, и в первую очередь И.А. Ильин, написали о патриотизме немало вдохновенного и прекрасного, различая патриотизм истинный и лжепатриотизм.

Обретение родины, доказывает И.А. Ильин, должно быть пережито каждым из люден самостоятельно и самобытно. «Никто не может предпи­сать другому человеку его родину - ни воспитатели, ни друзья, ни общест­венное мнение, ни государственная власть; ибо любить и радоваться, и творить по предписанию вообще невозможно... Так называемый «казенный», внешнепринудительный, официальный патриотизм далеко не всегда пробуждает и воспитывает в душе чувство родины, нередко даже повреждает его. А между тем опытный и тактичный воспитатель может действительно пробудить... настоящий патриотизм. Но именно пробудить, а не навязать. Для этого он сам должен быть искренним н убежденным патриотом и уметь убедительно показывать... те глубины и прекрасности родины который на самом деле заслуживают любви и преклонения. Он должен «проповедовать» любовь к родине, а увлекательно исповедовать ее и доказывать ее делами, полными энергии и преданности»[6].

Таков, по мысли философа, подлинный, истинный патриотизм. А ли он подлинный, то обязательно - критичен, то есть непременно включи критическое отношение к тому, что и в истории, и в современной Росс вызывает обоснованное неприятие, недовольство. «Любить свой народ верить в него, - убеждает И.А. Ильин, - верить в то. что он справится всеми историческими испытаниями, восстанет из крушения очистившим и умудрившимся, - не значит закрывать себе глаза на его слабости, несовершенства, а может быть, и пороки. Принимать свой народ за воплощен подлинного и высшего совершенства на земле было бы сущим тщеславие больным националистическим самомнением. Настоящий патриот видит не только духовные пути своего народа, но и его соблазны, слабости и несовершенства. Духовная любовь вообще не предается беспочвенной идеализации, но созерцает трезво и видит с предметной остротой. Любить свой народ - не значит льстить ему или утаивать от кого слабые стороны, но честно и мужественно выговаривать их и неустанно бороться с ними. Национальная гордость не должна вырождаться в тупое самомнение и плоское самодовольство; она не должна внушать народу манию величия. Настоят патриот учится на политических ошибках своего народа, на недостатках его характера и его культуры, на его исторических крушениях и на неудачах его хозяйства. Именно потому, что он любит свою родину, он пристально и ответственно следит за тем, где и в чем его народ не находится на надлежащей высоте; он не боится указывать на это...».

Таковы в своей сущности и в своих основных содержательных строениях рассуждения представителей русской философской мысли о патриотизме как своеобразной национальной идее, цели воспитания и факторе жизнедеятельности человека, народа, государства, армии и флота страны.

Подводя краткие итоги вышеизложенного, выделим основные на исторические этапы становления и развития российской государственно-патриотической идеи.

Первый этап - собирание русских земель, зарождение и формирован русского государств. Его временные рамки - приблизительно Х-ХV века от принятия христианства на Руси до царствования Ивана Грозного. Духовным стержнем данного этапа было утверждение идеи святой, православной и неделимой Русин, объединение русских удельно-княжеских земель на православной основе. Русь на данном этапе духовно идентифицирует себя с православием. Отказаться от православия означало перестать быть русским. Памя­туя об этом, Александр Невский, например, решительно отверг помощь за­падных союзников в борьбе с татаро-монголами, поскольку их условием при этом было принятие католической веры.

Второй этап - утверждение и укрепление русского централизованного государства во главе с единым центром - Москвой. Временные рамки дан­ного этапа - ХVI-ХVII века, вплоть до реформ Петра I. На этом этапе идея снятой православной Руси получила дальнейшее усиление и развитие, пре­вратившись в мессианскую концептуальную идею под названием «Москва -третий Рим». Исторически сложилось, что после падения в 1453 году Кон­стантинополя как второго Рима Русь становилась единственной православ­ной страной. Это дало основание псковскому монаху Филофею в «Посланиях» первой половины XVI века одному из первых воплотить и обосновать данную концепцию. После падения Византии русская мысль твердо и уверенно признала третьим Римом Москву. С этого времени Русь уже не просто духовно отождествляла себя с православием, по и одновре­менно провозгласила себя его единственной опорой, центром притяжения православия народа.

Третий этап- существование и развитие Российской империи как са­модержавно-монархического государства. Данный этап охватывает время от реформ Петра I в начале XVIII века до падения царской власти и осуще­ствления социалистической революции в 1917 году. Этот этап характеризу­ется, с одной стороны, усилением светской самодержавно-монархической власти, возвышением ее над властью духовной, а с другой - сохранением оспой российской духовности. К этому времени Россия окончательно осоз­нала себя как единое Отечество для всех населяющих ее народов. Духовный стержень России получил свое выражение в триаде «Самодержавие. Православие. Народность». За веру, царя, Отечество испокон веков сражалось российское воинство. Однако революционные события начала XX века в корне изменили дальнейший ход российской истории, а вместе с ним изме­нился духовны и стержень нашего народа.

.

В оглавление ТРМ №1(5)/2003