ОРУЖИЕ МАССОВОГО ПОРАЖЕНИЯ XXI ВЕКА

 

В России искусство надо мерить не уикендом, а вечностью.

интервью с народным артистом России Н.П. Бурляевым*

 

А.Б.: Николай Петрович, культура это то, что людей объединяет. Культура объединяет людей в государства, именно культура создает общность людей. Там, где разные культуры, там люди разобщены – не могут найти общего языка. Что вы в этой связи думаете о состоянии русской культуры?

Н.Б.: Вы мне задали такой обширный вопрос, который требует углубленного анализа. Я же перейду сейчас к практическому пониманию этого вопроса. Вопросу состояния культуры и правильно ли она развивается в России. Считаю, что не правильно. Именно поэтому деятели культуры и искусства собрались на Красной площади 25 мая 2011 и провели конференцию. Тема конференции была «Культурная политика России – будущее государства». Единогласно было принято обращение к руководству государства президенту и премьеру – не с просьбой, а с требованием задуматься над изменением культурной политики России[1]. Та культурная политика, которая сейчас ведется в России, со времен объявления Перестройки – губительна для русской культуры. Почему? 25 лет тому назад прозвучала очень интересная фраза. Я ее запомнил и часто повторяю – уж больно часто в нашей российской жизни многое идет в соответствии с этой фразой. Я цитирую: «цель перестройки в том, чтобы приблизить русских людей к западным стандартам, в том, чтобы произошла мутация русского духа – нужно русских выбить из их традиций». В общем-то, чем и занималась наше чиновничество от культуры все эти 25 перестроечных лет. Под лозунгом того, что «должны цвести все цветы» и «всем надо дать дорогу», эта дорога давалась и продолжает даваться тем «цветам», которым и прорастать то на теле российской культуры не следовало бы. Наше руководство встречается с престарелыми американскими, английскими и прочими рокерами и нашими доморощенными пенсионерами от рока, они  встречаются с камеди-клабом и с теми наемниками нашего телевидения, которых и на порог то приличных домов пускать то нельзя. Но акцент делается на это, и в совершенном забвении остаются действительно подлинные мастера культуры. На них наше руководство и чиновники не обращают внимания. Не говорят с экрана наши духовные лидеры. Иногда что-то удается Михалкову, но за это он подвергается жесточайшей травле, на которую тратится, судя по проведенному аудиту, по полмиллиона долларов за 3 месяца. И это для того чтобы травить этого мастера. Так что мы требуем? Мы требуем изменения государственной политики с минуса на плюс – с негатива на позитив. Удивляет то, что наше министерство культуры дает государственные премии некой инсталляции на разводном мосту в Санкт-Петербурге, изображающей фаллос. Все смешалось в доме Российском – абсолютно всё. Что мы требуем? Мы не требуем ничего нового. Потому что все это было прописано в «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020»[2], утвержденной еще 2009 году. Там уже говорилось о всей пагубности этого маргинального искусства, которое вываливается на массовое сознание, о том что оно искажает, мутирует сознание. Это было принято Советом Безопасности РФ, но оно не выполняется. В 2005 году шесть наших главных генеральных директоров шести главных кино-каналов приняли хартию. И там было все прописано – что мы против того, чтобы кровь и насилие были на телеэкране – что надо оградить психику детей от этого безобразия. Всё прописали, но не прописали главного – механизма – как этого добиваться. Не прописали и санкции за нарушения этой хартии. Поэтому эта политика продолжается и по сей день. Когда наш режиссер Говорухин пришел на один из главных каналов, и задал вопрос, покажите мой фильм «обаятельный, образовательный и интересный» руководитель ответил, что «это не наш формат». На вопросы «почему, и что есть – ваш формат» было сказано: «кровь и насилие – мои акционеры знать ничего не хотят о детях, о нравственности – они хотят деньги-деньги-деньги». И это официальная политика.

А.Б.: Николай Петрович, но может быть это история из серии «спрос рождает предложение»?

Н.Б.:  Какой спрос, если нет другого предложения. Ведь всем предлагают одно и то же. А куда еще  глядеть. Нажмешь на одну кнопку – там Ханга, пожившая в Америке, со своей программой «Про это». Она же одна из первых начала просвещать нас «Про это» – так называлась ее программа. Нажмешь на другую кнопку, там «Секс с Анфисой Чеховой». Ткнешь еще куда-нибудь, там откровенная порнография. Ткнешь еще куда-то – там школа ведьмы какой-нибудь, называющей себя предсказательницами, целительницами или еще как-нибудь. И так по всем каналам практически. А когда им приносишь фильм о Тютчеве, они его отвергают. Наталья Бондарчук поставила фильм к 200-летию Тютчева, мы его обязательно покажем, поверьте, я там играю роль Тютчева. Она думала, что этот фильм поддержат, ведь это же единственный фильм о Тютчеве, о нем вообще не было фильмов, и снят к 200-летию. Пришла она с этим фильмом к Швыдкому, бывшему министру, а тот ей не дал канал на этот фильм, хоть шел год юбилейный. Но она вся в папу – человек практичный. Нашла деньги у губернатора Брянской области Юрия Лодкина. Губернатор дал деньги на то, чтобы в область приехала съемочная группа. Благо костюмы все были у Натальи Бондарчук из прошлого фильма о Пушкине. Сделала фильм – думала, все каналы ухватятся. Но ни один канал не взял – когда пришла на один  из главных, ей ответили: «не наше – не рейтинговое». Ну и не показали.

А.Б.: Чем же все-таки объясняется такая политика акционеров каналов телевидения?

Н.Б.:  Они думают, что именно «Про это» привлекает сознание народных масс.

А.Б.: Ошибочно думают?

Н.Б.:  Да, ошибочно. Ведь им нужна сенсация. На сенсацию можно наложить рекламу, а им нужно, чтобы была реклама – за рекламу платят. Я же требую её отмены. Очевидно я «белая ворона» в России. Понимаете, даже Никита Михалков об этом не особо говорит. Но под моим давлением он все же делает подвижки. Я требовал отставки Швыдкого, и подписывал соответствующие письма, когда он был министром. При том, что был зависим от него – он мне должен был давать деньги на форумы. А я требовал его отставки. Во время одной из встреч, я ему объяснил почему я требовал его отставки: «Не потому, что я к вам плохо отношусь, вы одаренный – театровед, я считаю, что ваши работы вполне профессиональны. Но я потребовал бы отставки любого на вашем месте, если бы он программно и системно стал вытеснять культуру в рынок. Для меня, как человека проработавшего более 50 лет в искусстве, культуре и кинематографе, понятия культура, кинематограф и рынок – не совместимы. Поймите, в моем понятии у кинематографа абсолютно другие задачи. Я воспитан Тарковским, а у нас все сейчас меряется успехом на первом уикенде – также как и в Америке. Наш прокат стал отделением американского кинопроката (а я не поклонник американского кино). Я понимаю Тарковского. В те годы, когда он жил у меня, он шокировал тем, что вообще, в упор не замечал американское кино. А оно в то время было еще приличным. Это сейчас оно просто «Мекка» разврата и понижение вкуса в планетарном масштабе. Но возвращаясь у нашему кинопрокату  – это стремление к успеху на первых уикендах. Фильм Андрей Рублем в первый уикенд не собрал ничего. Он был положен на полку на 7 лет. А потом, он побил все кассовые рекорды за 40 лет. Я сам видел очереди и в Париже и в Венесуэле. В Америке, я думаю, также были очереди на этот фильм. В России искусство надо мерить не уикендом, а вечностью. Искусство и культура не должны быть в рынке. Это мое принципиальное мнение, с этим я живу, с этим я умру, и этого я буду добиваться пока я живой – выведение культуры из рынка в России.

А.Б.:  Но это – один из принципов. Не все наши читатели, очевидно знакомы с обращением, о котором вы говорили. Ну, а если бы Вы были министром культуры, как бы Вы определили государственную политику в области культуры?

Н.Б.:   Когда у нас было общение с министром культуры Александром Алексеевичем Авдеевым, только пришедшим на этот пост, я ему говорил: «Если бы я был на этом вашем месте, то все силы положил бы на то, чтобы вывести культуру из рынка». Было у меня общение по этому вопросу и со Швыдким. И он мне тогда ответил, указывая пальцев в потолок, что это вопрос не к нему – это туда, выше – мол, это не он, а Греф и Кудрин решают – этого они там требуют. Вот с этого бы я начал и это было бы главной моей задачей – выведение культуры из рынка.

А.Б.:  Но в этом случае культуру должно финансировать государство.

Н.Б.:  Да, государство должно финансировать культуру, причем с бюджетом равным бюджету министерства обороны – постольку культура есть оборона души – народной души. Надо в культуру вкладывать такие же деньги, как и на оборону, и не ждать дивидендов в первый уикенд. Повторяю, фильм Андрей Рублем окупился через 40 лет. Но на этом фильме росли поколения людей – воцерковлялись, познавали историю – вот в чем задача искусства!

А.Б.:  Выведение из рынка это один из принципов государственной политики в области искусства,  а какие еще принципы нужно было бы внедрять в русской культуре?

Н.Б.:  Господдержка, заказ как было раньше. Так жили Тарковский и Бондарчук. И они творили по заказу. И был заказ, и было 100 процентное, а не 1/3 как сейчас финансирование.

А.Б.: И все-таки, что же должно быть в основе русской культуры?

Н.Б.: Конечно Православие. Как говорил Достоевский, быть русским – значит быть православным. Конечно, у нас в стране живут самые разные народы. Но не надо обманывать нас тем, что мы равны – 85% у нас русских. Естественно всем надо давать дорогу – всех поддерживать – все культуры развивать – это обязательно. Но в России должен быть приоритет русской культуры. Министр культуры в России должен быть православным по духу человеком, для которого русская культура есть приоритет. И естественно этот человек должен быть умным и мудрым. Когда новому мэру подали карту Москвы, он обратил внимание на то, сколько там разных культурных центров: есть и азербайджанский, есть и казахский, есть и армянский, есть и еврейский, а вот русского – нет. И кто-то из его помощников обронил фразу: «А у нас русским народом занимается ОМОН и ФСБ».

А.Б.:  Кстати, а в Америке такой центр русской культуры и истории есть, и называется он «Русский Дом Родина».  И все-таки приобщение к культуре надо очевидно начинать сызмальства. Как бы Вы, опять же если бы вы были министром культуры, повлияли на образовательную программу в школах?

Н.Б.: В первую очередь я бы содействовал министру образования наконец-таки решиться на введение курса «Основ православной культуры» в школе. Но по существу, начинать православное образование надо с детского сада. Более того, это надо обязательно продолжать и далее – в ВУЗах. Я вот выпустил 10 лет назад первый в России православный курс авторской кинорежиссуры при Госкино. Мне позволили в программе ВГИКа (который я оканчивал) сделать такую программу, какую я хочу. Я эту программу сжал в 2 года, и эту программу читали ребятам во ВГИКе. Плюс к этому им читали лекции в Духовной академии.

А.Б.:  В чем особенности этого курса, чем православных курс отличатся от других подобных курсов авторской кинорежиссуры?

Н.Б.:  Это курс, надо признаться, проходят самые разные люди – не только русские, но и евреи, казахи, корейцы, помню, была и кабардинка. И вы знаете, в конце концов, они тайно от меня крестились, хотя я не давил. Вот тут мой ученик сидит – не даст соврать – правда ведь не давил? И вдруг я узнаю, этот крестился, этот крестился, этот хочет креститься. И это, потому что они прошли такое обучение. У меня такого обучения не было. И, к сожалению, такого обучения сейчас нет ни в одном творческом ВУЗе. Характерно, что профессора ВГИКа, параллельно со мной читавшие там лекции, говорили, что сами бы хотели учить по такой методике.

А.Б.:  Я ваши курсы не посещал, но могу догадаться, что в основе вашего преподавания была доброта и любовь.

Н.Б.:  Это же, естественно. Все ищут русскую идею, а Иван Ильин определил, что есть русская идея. Русская идея есть идея сердца, идея любви. Вот и вся идея. Естественно на всем на этом мы и зиждемся.

А.Б.:  Николай Петрович, большое спасибо Вам за это интервью, и будем надеяться, что в России будет создан такой культурный климат, который бы соответствовал потребностям русской души. Чтобы русский человек не искал путей ухода от действительности, а почувствовал, наконец, что Россия это его дом – дом его детей и будущих поколений.

В оглавление ТРМ №15

---