4.2.3. Эмиграция из России в страны ближнего зарубежья: исторические и современные особенности.

Одна из основных современных особенностей миграции населения в России, как мы уже отмечали, связана с появлением в 1992 г. так называемого ближнего зарубежья и соответственно одномоментным превращением внутренних миграционных потоков между Россией и бывшими союзными республиками в международные. Эти изменения привели к появлению более чем 25-ти миллионной русской диаспоры в странах ближнего зарубежья, которая во многих из них стала рассматриваться сугубо как некая «оккупационная армия мигрантов» подлежащая к вытеснению из многих сфер производства и общественной жизни, а нередко и к депортации.

Вместе с тем, миграционные процессы между Россией и странами ближнего зарубежья, которые складывались на протяжении длительной истории отношений между ними, имели, на наш взгляд, совершенно другой, нежели оккупационный, характер. И в историческом плане можно выделить три периода этих отношений.

Первый период - XVIII в. - начало XX в. характеризуется центробежным, колонизационным характером миграционных процессов, способствовавших не только формированию и развитию Российской империи, Российского государства, но и сохранению и развитию входящих в нее новых территорий Средней Азии, Закавказья и др.

Например, катастрофическое сокращение грузинского народа с конца XIII в. было приостановлено, а темпы роста численности населения Грузии ускорились лишь после ее присоединения в 1801 - 1864 гг. к России и значительного миграционного притока из Российского государства, позволившего затем не только восстановить Грузию, как государство, но и сохранить сам грузинский народ. В 1897 г. численность населения Грузии составила 1894 тыс. человек против 785 тыс. в конце XVIII в., в 1913 г. она составила уже 2600 тыс. человек. Не менее 20% этого прироста приходится на миграционный приток переселенцев из России. К 1917 г. численность русских в Грузии превысила 189 тыс. или 7,5% от всего населения.

Еще более важна роль России в возрождении и развитии армянского государства, основой которого стали вошедшие в ее состав в конце XVIII – начале XIX веков Эриванское и Нахичеванское ханства. Результатом последовавшей затем эмиграции армян из Персии и Турции стало то, что уже к 60-м годам XIXв. в России проживало более 530 тыс. армян. Особенно массовой армянская эмиграция стала в связи с репрессиями 1894-1896 гг., в результате которых в 1897-1916 гг. Россия приняла около 500 тыс. армян. Непосредственно численность русских в Армении к 1917 г. достигла 30 тыс. или 2,2% от общей численности.

Соперничество между Россией, Турцией и Персией привело к тому, что в начале XIX века Северный Азербайджан окончательно вошел в состав России, а его социально-экономическое и демографическое развитие получило значительное ускорение по сравнению с южной (иранской) частью. Численность русских в Азербайджане к 1917 г. составила 224 тыс. или 8,4% общей численности населения.

В целом по Закавказью численность только русских эмигрантов возросла с 243 тыс. в 1897 г. до 442 тыс. в 1917 г., составив более 18% от общей численности населения данного региона. Заметим, что именно эти переселенцы стали промышленным ядром развития закавказских республик.

Важно подчеркнуть и то, что присоединение к России этих государств и последовавшая за этим эмиграция русских позволили не только сохранить там православные начала (Грузия, Армения), но и способствовать их распространению и дальнейшему развитию.

Не менее значима была роль эмиграционных потоков из России и для государств Средней Азии, Казахстана, Молдавии. Именно в Средней Азии русские удачно вписались в жизнь коренных народов, наладив в этом регионе не только промышленное производство, способствовавшее развитию городов, но и производство продуктов, бывших дефицитными до их вселения. В первую очередь это касалось зерновых культур.

С демографической точки зрения важно отметить, что развитие населения государств Средней Азии XIX – начала XX вв. определялось низкими темпами роста численности населения, что было обусловлено очень высокой смертностью коренного населения, достигавшей 40 % (т.е. 40 случаев смерти на 1000 населения) и значительным миграционным приростом. (См. табл. 9).

Таблица 9.

Годы	Районы вселения
	Новороссия	Южное Приуралье	Северный Кавказ	Сибирь и Дальний Восток	Закавказье	Казахстан и Средняя Азия	Всего
1871-1896,	883,0	248,9	868,2	1148,7	265,4	401,2	3815,4
%	23,15	6,52	22,76	30,10	6,96	10,51	100,0
1897-1916,	318,9	-8,2	507,1	2549,9	431,0	1428,9	5227,6
%	6,10	-0,16	9,70	48,78	8,25	27,33	100,0
Всего,	1201,9	240,7	1875,3	3698,6	696,4	1830,1	9043,0
%	13,30	2,66	15,21	40,90	7,69	20,24	100,0

Вхождение этих государств в состав России во второй половине XIX века способствовало активизации миграционных процессов и увеличению общей численности их населения.

Наиболее болезненным и политически агрессивным представляется присоединение прибалтийских государств к России. Сразу заметим, что речь о самостоятельных государствах может идти, да и то с определенными оговорками, лишь применительно к Литве. Что касается Латвии и Эстонии, то статус самостоятельных государств они получили лишь после 1917 г. благодаря позиции советской России.

По свидетельству известного историка М.К. Любавского, область Прибалтики вошла в сферу славянской колонизации в незапамятные времена. Так, течение реки Луги было обставлено славянскими погостами и селами уже в X-XI веках. Но лишь после продолжительной северной войны и победы Петра I над шведами в начале XVIII в. значительная часть современной Прибалтики вошла в состав России и вплоть до 1918 г. являлась в виде губерний (Лифляндия, Эстляндия, Курляндия) неотделимой ее частью.

Важно отметить, что миграция в эти губернии непосредственно из центра России в начальный период была относительно небольшой. Но уже к 1917 г. она возрастает и численность только русских составила в Литве – 175 тыс. (5,9% всего населения) против 36 тыс. в 1858 г., в Латвии – 228 тыс. (9,6%) против 72 тыс., в Эстонии – 47 тыс. (4,2%) против 19 тыс. в 1858 г. Если же говорить о всех переселенцах (украинцах, белорусах, поляках и др.), то их численность (включая и русских) возросла в Литве с 580 тыс. (35%) до 1533 тыс. (46%) в 1917 г., в Латвии с 311 тыс. (25%) до 835 тыс. (35%) , в Эстонии с 60 тыс. (8%) до 115 тыс. человек (10%).

Увеличение доли некоренного населения в прибалтийских губерниях связано как непосредственно с его иммиграцией, так и с ростом эмиграции непосредственно литовцев, латышей и эстонцев большей частью в дальнее зарубежье, которое и в последующем (после 1917 г.) имела довольно большие размеры. В США, например, только с 1899 по 1913 гг. иммигрировало 222 тыс. литовцев. Нужно иметь в виду и более низкий естественный прирост среди коренного населения прибалтийских губерний. В Эстонии и Латвии общий коэффициент прироста в 1851-1860 гг. равнялся 7,9 % против 12 % по России в целом, в 1911-1916 гг. этот показатель снизился до 2,9 % против 13,2 % по России.

Таким образом, высказывания о геноциде со стороны России в отношении коренного населения Прибалтики, об оккупации, об имперских традициях и тому подобных вещах, мягко говоря, не верны, по крайней мере в отношении Прибалтики в этот период времени.

Надо заметить, что Россия по сравнению с теми странами и территориями, которые она присоединяла, была государством достаточно мощным и хорошо заселенным. На территориях, вошедших в состав российского государства, численность населения была значительно меньше. Так, в 1897 году население всего Закавказья составляло 4,5 млн. человек, в то время как по данным переписи 1897 года в России проживало 124,6 млн. человек.

Всякий раз, когда к российскому государству присоединялись новые земли и страны, начинался непрерывный процесс пространственного перемещения населения, причем, как правило, из центра России на новые территории. Интенсивность этого процесса во многом зависела от характера территорий, вошедших в состав российского государства, их местоположения, уровня заселенности, государственного статуса и т.д.

Результатом миграционного обмена между Россией и сопредельными колонизуемыми территориями было изменение расселения населения, переход от гомогенности к гетерогенности его этнической структуры. В итоге русские расселились среди украинцев и белорусов, узбеков и киргизов, грузин и азербайджанцев, латышей и эстонцев. В свою очередь, все эти народы достаточно полно, если учитывать их общую численность, были затем представлены в России. Так, доля украинцев среди всех русских, проживающих на территории бывшего Советского Союза, в 1989 г. составляла 7,8%, а русских на Украине - 9.9%, узбеков в численности русских – 1,2% и русских в численности населения Узбекистана – 0,8% и т.д.

В целом за 1796-1916 гг., по ряду оценок из них более 9 млн. переселилось за 1971-1916 гг. (см. табл.9), из европейских районов России на ее окраины переселилось 12,6 млн. человек. Если вычесть из них переселенцев в Сибирь, на Дальний Восток и Северный Кавказ, то на страны ближнего зарубежья приходится около 7 млн. человек, из которых 80% составили русские. Затем следуют украинцы и другие народы Российской империи.

Косвенно центробежный характер миграционных потоков из России подтверждают и следующие данные: население европейских губерний в период с 1863 по 1897 гг. возросло с 61,1 до 93,4 млн. человек, или на 52,8%, а Азиатской части страны – с 8,8 до 32,9 млн. человек, или почти в 4 раза.

Отмечая масштабы и характеризуя направления миграционных потоков из России подчеркнем одну характерную их особенность в этот исторический период. Многие из них выступали в форме колонизации.

Вопросам колонизации было уделено относительно много внимания в работах А.А. Кауфмана, М.К. Любавского, И.А. Ямзина, В.П. Вощинина, Л.Л. Рыбаковского и др. И большинство из них выделяют самостоятельный российский тип колонизации, который существенно отличался от испанского, английского, голландского и германского типов колонизации.

Завершая рассмотрение первого периода надо иметь в виду не только несовершенство учета миграционных потоков, но и их обратный характер, причем как самих переселенцев, не сумевших в силу тех или иных обстоятельств адаптироваться на новом месте, так и коренных жителей государств (территорий) так называемого ближнего зарубежья. Но в целом в этот период Россия имела ярко выраженное отрицательное сальдо миграции со всеми этими государствами, обусловленное колонизационным характером значительной его части. При этом отметим, что большая часть колонизационных потоков в России была сугубо “внутренней”, т.е. направленной в Сибирь и на Дальний Восток, на Урал и Северный Кавказ.

Второй период развития миграционных связей, который начинается с момента создания советского государства и заканчивается моментом его распада (1917-1991 гг.), изобилует многочисленными катаклизмами и катастрофами военного и политического характера, обусловившими многообразие форм и типов миграционных потоков между Россией и ее бывшими губерниями и краями. Последние стали после 1917 г. равноправными союзными республиками с единым центром, определяющим направления и масштабы этих потоков, не всегда, правда, исходя из интересов России.

За советский период, в историческом измерении относительно краткий, Россия пережила окончание 1-й мировой войны, революцию и гражданскую войну, голод 1921-1923 гг., голод 1933 г., массовые политические репрессии 30-х-40-х годов, войну с Финляндией, вторую мировую войну, голод 1947 г., участие в локальных войнах в других частях мира, например, в Афганистане, наконец, индустриализацию, коллективизацию и т. п. Все эти события и породили многообразие форм миграционных потоков между Россией и другими бывшими союзными республиками, начиная от “плановой” и заканчивая “вынужденной” миграцией. Но, несмотря на это многообразие, суть миграции, как и в предыдущем периоде, заключалась в ее “внутреннем” характере по отношению к Российской империи, а затем советского государства в целом.

Вместе с тем, советский период характеризуется и существенными особенностями. Во-первых, как уже было сказано, многообразием форм миграции; во-вторых, что очень важно наличием как центробежных, что собственно было преобладающим для всего предыдущего периода, так и центростремительных миграционных потоков и их существенным преобладанием со второй половины 70-х гг., особенно среди русских (русского этноса); в-третьих, присоединением в 1939-1940 гг. Западной Украины, Прибалтики, Западной Белоруссии и части Бессарабии.

Учитывая эти особенности, советский период мы разделили на 5 этапов, три из которых имеют положительное сальдо миграции для России, два – отрицательное сальдо (см. табл.10), но в целом за советский период миграционное сальдо с союзными республиками было явно отрицательным, чуть более - 4,0 млн. человек, и в этом смысле он является логическим продолжением первого периода.

1-й этап (1917-1926 гг.), на который приходятся первые, самые возможно трудные годы советской власти, формирование союзного государства и единого центра на территории России, отличается относительно незначительной межреспубликанской миграцией, положительным сальдо миграции между Россией и другими республиками в 100-200 тыс. человек (сопоставление, в частности, данных переписей 1897 и 1926 гг. в границах 1927 г. показывает, что из отдельных республик, входивших в это время в состав СССР, наибольший прирост наблюдался в РСФСР – более 40% - и определяющим фактором этого прироста, была миграция населения, появлением вынужденных мигрантов, значительной эмиграцией в Западную Европу (80% всей эмиграции), на зарубежный Дальний Восток, в США (2%) и др., а также в Польшу и Финляндию, в связи с их отделением (о чем мы писали выше).

2-й этап (1927-1940 гг.) также характеризуется положительным сальдо миграции (около 600 тыс.), но значительно возросшим. Это объясняется в первую очередь индустриализацией (первые стройки пришлись на Россию, куда потянулось население из других союзных республик), коллективизацией и раскулачиванием (десятки тысяч раскулаченных из Украины, Белоруссии и других республик принудительно вывозились в Сибирь), становлением плановой системы распределения трудоспособного населения (например, обязательное распределение выпускников средних специальных и высших учебных заведений), так называемой системы оргнабора (за 1931-1940 гг. таким образом было территориально перераспределено почти 29 млн. человек).

Усиление центростремительных тенденций в миграционных потоках сдерживалось сохранением ряда старых и появлением новых центробежных тенденций. Так, российские кулаки и середняки зачастую выселялись в Среднюю Азию и Казахстан. Введение в конце 1932 года паспортной системы значительно ограничило миграцию сельского населения, а начавшиеся политические репрессии вылились в депортационные процессы, первым из которых стала депортация 120 тыс. корейцев с Дальнего Востока в Среднюю Азию. Эти депортации, оказали большое влияние на миграционные процессы в последующий период.

С этими тенденциями Россия (СССР в целом) вступила в Великую Отечественную войну, на которую и приходится третий этап (1941-1952 гг.), определяемый вынужденным характером миграционных потоков из России в республики Средней Азии и Казахстан. Это и эвакуационные потоки, которые в целом оцениваются в 25 млн. человек (около 3 млн. из них приходится на названные республики), и депортации 40-х гг., из которых более одного миллиона немцев (в основном с Поволжья) были выселены в Казахстан и др. республики региона. Заметим, что большинство из них так и осталось жить в этом регионе после окончания войны, в отличие от других депортированных народов (чеченцев, ингушей и др.), вернувшихся на свои родные места. В целом за этот этап, который определялся главным образом военными и политическим событиями, отрицательное сальдо миграции составило чуть менее 4 млн. человек.

4-й этап (1952-1975 гг.) характеризуется хотя и снижением, но еще преобладанием центробежных миграционных потоков из России в бывшие союзные республики, что было обусловлено, в частности, поднятием Целины в Казахстане и развитием ткацкого, алюминиевого и др. производств в Средней Азии, строительством различных предприятий в Прибалтике, Закавказье. При этом заметим, что из России в основном выезжало городское население, имеющее более высокий уровень образования и квалификации по сравнению с населением республик въезда. Вообще, как отмечают специалисты, доля выходцев из села в межреспубликанских миграциях этого периода была очень мала и на них приходилось лишь около 1/3 всех переселений (т.е. сельские жители мигрировали почти исключительно в пределах своих республик).

И хотя истинные масштабы и направления миграционных потоков между бывшими союзными республиками установить довольно сложно, вместе с тем косвенные результаты, подтверждают центробежную роль России вплоть до середины 70-х годов, что показывают, в частности, данные переписей населения 1939 и 1959 гг., в соответствие с которыми население Азиатской части бывшего СССР (включая Закавказье) увеличилось с 42,3 до 56,0 млн. человек, Европейской части – с 148,4 до 152,8 млн. человек. То есть, численность населения республик, расположенных в Азиатской части возросла за это время на 31,8%, а в Европейской части - только на 3,6%. Если сопоставить эти коэффициенты роста населения с аналогичными в период 1926-1939 гг., то становится очевидным увеличение темпов прироста населения в послевоенный период в среднеазиатских и закавказских республиках.

Заметим вместе с тем, что данный прирост был обусловлен конечно не только миграционным приростом, но и определившимися к этому времени более высоким уровнем рождаемости и низким уровнем смертности (в основном за счёт более молодой возрастной структуры) и соответственно высокого естественного прироста в этих республиках.

Более того, именно на этом этапе происходит “перемена знака” во все ускоряющихся изменениях в межреспубликанских миграциях, которые на 5 этапе приобрели устойчивый центростремительный для России характер.

Начало “перемены знака” миграционных потоков, другими словами перелом в направлениях сальдо миграции (чистой миграции), для России берет начало в 60-е гг. Одной из первых республик, с кем Россия имела до этого постоянно отрицательное сальдо миграции, стала Грузия, а к середине 60-х гг. к ней присоединился и Азербайджан. Это обусловлено прежде всего оттоком русского населения, которое начинает постепенно вытесняться из сфер управления, услуг, науки и др. кадрами коренных национальностей, подготовленных как в самих республиках, так и в лучших вузах России.

И хотя в 60-е гг. еще трудно говорить об обострении межнациональных отношений, как главном факторе оттока русскоязычного населения из национальных республик (главными причинами особенно для Казахстана и Средней Азии, по мнению большинства ученых, были избыток рабочей силы, открытая безработица в городах и скрытая на селе, обусловленные, в частности, набирающим быстрый темп ростом населения), думается, что именно тогда межнациональный фактор начинает себя проявлять, пользуясь попустительством центральных властей и упущениями в федеральной национальной политике.

Важно отметить и то, что за 1956-1975 гг. значительная часть естественного прироста населения России, который по своей величине в 11 раз превысил отрицательное миграционное сальдо, была перераспределена в пользу других союзных республик, тогда как в 1976-1990 гг. из общего прироста населения только 4/5 пришлось на долю естественного прироста, а 1/5 на долю миграционного сальдо. Таким образом, произошло возмещение ранее потерянного Россией естественного прироста. Общим выводом является то, что независимо от результатов межреспубликанского миграционного обмена все 50-е - 80-е годы население России прирастало, и притом ежегодно.

Таблица 10.

В целом для 4-го этапа, несмотря на снижение центробежных тенденций, отрицательное сальдо миграций составило более 2,7 млн. человек (см. табл. 10).

На пятом этапе (1976-1991 гг.), завершающем советский период, центростремительные миграционные потоки в Россию становятся определяющими. Практически со всеми бывшими союзными республиками, куда прежде мигрировал основной поток переселенцев из России, сальдо миграции стало положительным. Так, за 1979-1988 гг. только из Казахстана в Россию переехало около 700 тыс. человек (всего выехало из Казахстана 784 тыс. человек), из республик Средней Азии – около 800 тыс. человек.

Таблица 11.

Нетто-миграция между Россией и бывшими союзными республиками СССР, 1989-1991 гг., тыс. чел.

Страны	1989	1990	1991	1989-1991
Украина	2,1	-4,2	-66,1	-68,2
Белоруссия	-4,6	23,3	-4,7	14
Молдавия	2,0	0,9	2,5	5,4
Литва	1,1	5,0	4,4	10,5
Латвия	2,5	3,9	5,8	12,2
Эстония	0,6	3,3	4,2	8,1
Грузия	10,8	14,5	28,7	54
Азербайджан	37,7	52,0	20,7	110,4
Армения	8,6	1,4	4,1	14,1
Узбекистан	41,6	65,9	35,9	143,4
Киргизия	5,0	21,2	17,7	43,9
Таджикистан	6,7	40,3	17,6	64,6
Туркмения	4,6	5,1	4,5	14,2
Казахстан	43,9	54,5	29,6	128
Всего	162,6	287,3	104,9	554,8

Эти потоки, прежде всего, являются результатом конкуренции на рынках труда, обусловленной национальными особенностями демографического и социально-политического развития. Например, в республиках Средней Азии с 1976 по 1988 годы численность работников коренных национальностей более чем удвоилась, в то время как среди других национальностей увеличилась только на 38%, а в Туркмении вообще сократилась на 13%. Таким образом, доля лиц коренных национальностей в пополнении рабочей силы в 1,4 раза превысила их долю в общей численности населения республики, что неизбежно привело сначала к мягкому, а затем и ко все более резкому выталкиванию пришлого русскоязычного населения.

До 1989 г. лишь с республиками Прибалтики и Украиной у России сохраняется отрицательное сальдо миграции. Но, начиная с этого года, и с прибалтийскими республиками сальдо миграции становится положительным (см. табл. 3.).

Из таблицы 11 видно, что к концу 80-х гг. наибольший приток в Россию имел место из Узбекистана, Казахстана и Азербайджана, что в значительной мере было обусловлено резким обострением национальных отношений и появлением уже в бытность СССР вынужденных переселенцев, первые из которых появились после погромов армян (Сумгаит, 1988 г., Баку, 1990 г.) и турок-месхетинцев (Фергана, 1989). Что касается Казахстана, занявшего с начала 70-х гг. первое место по оттоку русскоязычного населения (в первую очередь русских и немцев), то его величина составила в 80-е гг. около 40% общего сальдо миграции со всеми бывшими союзными республиками и в 90-е гг. еще более возросла (см. табл. 12).

Говоря об оттоке русскоязычного населения из бывших союзных республик, надо заметить, что на последнем 5-м этапе получил ускорение и отток непосредственно коренного населения некоторых из этих республик, который стал особенно заметен между переписями населения 1979 г. и 1989 г. Главными регионами эмиграции коренных жителей, которые направлялись в основном в Россию, на Украину и в Прибалтику, стали Закавказье, Средняя Азия и Молдова.

Так, численность молдаван в России между двумя переписями увеличилась на 69% (в своей республике их численность возросла всего на 10,5%), грузин и армян – на 46% (в своих республиках – на 10.3 и 13.2%), азербайджанцев – в 2,2 раза (и всего лишь 24% у себя), узбеков и туркмен – в 1,8 раза (34%), киргизов – в 2,9 раза (в своей республике на 33%), таджиков – в 2,1 раза (у себя на 46%).

И хотя масштабы выезда коренного населения из так называемых “трудоизбыточных” регионов были несколько меньшими, чем это можно было ожидать, имея в виду собственно экономические соображения, в последующем, в 90-е годы, эта тенденция получила дальнейшее развитие, в частности, в форме трудовой миграции в Россию.

В целом, если оценивать “внешнюю” миграцию на 5-м этапе, то для России сальдо миграции, учитывающее и возросшую с 1988 г. эмиграцию в дальнее зарубежье (260 тыс. за 1988-1991 гг.), составило положительную величину в 2586 тыс. человек.

Подводя итоги рассмотрению “внешней” (межреспубликанской) миграции за 2-й (советский), выделенный нами, период, можно сделать ряд выводов:

1) в целом за период сальдо межреспубликанской миграции определялось для России центробежными тенденциями 3-го и 4-го этапов (1941-1975 гг.) и составило за 1917-1991 гг. отрицательную величину в 4 млн. человек;

2) результаты межреспубликанской миграции в 80-е годы стали прямо противоположными результатам 60-х гг. Другими словами центробежные миграционные потоки превратились в центростремительные и Россия, чуть ли не три столетия (и даже больше) “отдающая” своих граждан, начала превращаться в их собирателя, правда еще далеко не доброжелательного и разумного;

3) “внешняя” миграция 2-го периода была обусловлена не только экономическими (индустриализация и связанные с ней великие стройки и др.), но скорее всего, в равной степени и политическими событиями (раскулачивание, депортации, политические репрессии и т.п.), которые в первую очередь пришлись на 1-й и 3-й этапы этого периода;

4) для последнего 5-го этапа (1976-1991 гг.), определяемого “переменой знака” миграционных потоков, характерно резкое обострение межнациональных отношений и появление вынужденных переселенцев, что стало затем характерной чертой 3-го (современного) периода “внешней” миграции между Россией и странами ближнего зарубежья.

При этом, важно подчеркнуть, что в последние три года советского периода характеризуются резким этническим поворотом в миграциях между Россией и бывшими союзными республиками, который захватил и начало третьего современного периода и суть которого заключалась в значительном увеличении эмиграции представителей большинства титульных национальностей. Практически в эти годы Россия имела отрицательное сальдо миграции по большинству титульных национальностей бывших союзных республик.

В 1993 г. ситуация вновь начинает изменяться и по существу в последние годы сальдо миграции по всем титульным национальностям становится положительным (см. табл.6).

Третий (современный) период (с 1992 г.) развития миграционных потоков между Россией и бывшими союзными республиками в своем роде является уникальным, в силу очень резких, кардинальных политических изменений и связанного с ними появлением так называемого “ближнего зарубежья”, одномоментно превратившего “внешние” колонизационные, а затем межреспубликанские миграции в международные, требующие, как мы уже писали, принципиально иной миграционной политики.

“Благодаря” появлению ближнего зарубежья Россия превращается в 3-й (после США и Германии) мировой центр иммиграции, об особенностях которой мы расскажем в следующей главе. Пока лишь заметим, что несколько возрастает валовой объем миграционных потоков между Россией и бывшими союзными республиками, а чистая миграция между ними приобретает для России ярко выраженный центростремительный характер, составив только за 1992-1999 гг. около 4 млн. человек (см. табл. 4), против 2,9 млн. общего миграционного сальдо с учетом чистой миграции с дальним зарубежьем.

Таблица 12.

Нетто-миграция между Россией и бывшими союзными республиками СССР, 1992-1999 гг., тыс. чел.

Страны	1992	1993	1994	1995	1996	1997	1998	1999	1992-99
Украина	-110,0	17,3	139,0	89,0	87,1	68,7	54,6	22,4	368,1
Белоруссия	-21,3	-11,4	15,6	10,1	2,4	-1,5	-5,3	-7,6	-19,0
Молдавия	9,9	4,5	12,0	10,4	11,0	7,9	6,0	4,8	66,5
Грузия	46,2	65,0	62,2	43,7	34,5	21,7	18,1	17,1	308,5
Азербайджан	50,7	43,1	43,4	37,8	35,4	25,5	18,3	12,0	266,2
Армения	12,0	27,9	44,6	31,3	22,4	16,4	14,4	12,4	181,4
Узбекистан	86,4	70,6	135,4	97,1	36,6	31,7	36,6	36,6	531,0
Киргизия	49,8	86,7	56,5	18,3	10,4	7,4	5,7	6,7	241,5
Таджикистан	66,7	62,9	41,9	38,5	29,9	20,7	16,4	10,3	287,3
Туркмения	12,0	6,8	17,4	17,2	21,4	15,2	9,0	6,8	105,8
Казахстан	96,6	126,9	304,5	191,0	134,5	207,8	183,2	113,5	1358,0
Литва	11,7	17,0	6,9	2,8	18	0,6	0,6	0,3	57,9
Латвия	23,2	23,7	25,0	13,7	7,4	5,1	3,0	1,5	102,5
Эстония	21,8	12,8	10,2	7,7	5,0	2,9	1,2	0,3	61,9
Всего	355,7	553,8	914,6	608,6	439,8	430,1	361,8	237,0	3917,6

Источник: Данные Госкомстата РФ.

Заметим, что тенденции, заложенные на последнем этапе предыдущего периода, приобретают еще более устойчивый, а учитывая происходящие события, даже закономерный характер. Но, помимо этих тенденций, для России в отношениях со странами ближнего зарубежья становятся характерными и новые, не присущие ранее, миграционные потоки: нелегальная иммиграция, новые категории вынужденных мигрантов, трудовая миграция и др. С точки же зрения эмиграции из России в страны ближнего зарубежья можно отметить ее значительное уменьшение с 536 тыс. в 1992 г. до 130 тыс. в 1999 г.

И хотя доля русских по прежнему превышает 50% среди переселенцев из России, но в абсолютных числах (67 тыс.) она значительно уменьшилась и обусловлена, главным образом эмиграцией в составе смешанных семей, направляясь в основном на Украину (30 тыс. в 1999 г.), Казахстан (16 тыс.) и Белоруссию (10 тыс.).

Что касается других этносов, то их эмиграция (или реэмиграция) направленная непосредственно в страны их национальной принадлежности (например, среди выбывших из России в 1999 г.28 тыс. украинцев, 24 тыс. эмигрировали на Украину, из 3 тыс. азербайджанцев – 2,5 тыс. в Азербайджан) также снижается, всё более уступая их иммиграции.

В целом, если подвести краткие итоги рассмотрению эмиграции из России, необходимо выделить следующее:

1. На протяжении последних столетий Россия являлась тем центром, миграция из которого в значительной мере определяла позитивное развитие, как в социально-экономическом, так и демографическом плане, современных государств ближнего зарубежья;
2. Миграция между бывшими союзными республиками на протяжении всех трех исторических периодов определялась как экономическими, так и политическим причинами;
3. Утечка умов из России приобретает не только все более масштабный, но и русский характер;
4. В результате нескольких волн эмиграции, обусловленных, в частности, политическими изменениями 1917 г. и 1997 годов, за пределами России оказалось значительное число российских соотечественников, которые при соответствующей политике могут стать важным фактором возрождения и развития России;

Современная миграционная мозаика стала несравненно богаче и разнообразнее, что требует, в частности, усиления теоретических разработок в этой области как с научной, так и с прикладной точки зрения с целью в первую очередь разработки более эффективной миграционной политики в России, которая как своеобразный новый центр может стать не только объединителем постсоветского содружества, формирования общего рынка труда, без которого по сути невозможны современные интеграционные экономические отношения, но и «собирателем» русских людей, в которых так нуждается современная Россия.

в начало главы ¬