А теперь вернемся к тому району, в котором, по мнению большинства археологов, происходило сложение праславянского этноса. Как мы отметили выше, это район севернее Карпат, и интересен он тем, что является к концу бронзового века, т.е. примерно к началу I тысячелетия до н.э., контактной зоной нескольких уже сложившихся индоевропейских народов.

У нас нет необходимости для целей нашей книги излагать подробно дальнейшую историю ранних славян, доводя ее по времени до той эпохи, когда это этническое название попадает на страницы мировой истории. Это случается довольно поздно, уже после эпохи Великого переселения народов, т.е. только в IY веке н.э. И понятно – почему: только славяне (склавины) и их крупнейшее племенное объединение – анты – продвигаются вместе с потоком пришельцев-завоевателей с востока в границы Римской империи. Тут уж их нельзя не заметить. Особенно после того, как огромная славянская масса вторгается на Балканы и расселяется на всей территории полуострова, местами даже до самой южной его части – Пелопонесса.

При этом происходит интересная вещь: археология показывает нам, что их материальная культура растворяется в материальной культуре местного населения, на севере Балкан – позднефракийского, на юге – позднегреческого. А вот главная этническая знаковая система – язык – у северобалканских народов оказывается в результате славянским! Но к этому вопросу мы вернемся несколько позже. А пока предельно коротко скажем об археологических этапах становления славянского этноса, начиная от отмеченного выше времени появления первых его следов до раннего средневековья, т.е. до времени сложения Киевской Руси.

Итак, археологические исследования показывают, что на протяжении эпохи раннего железа (примерно с середины I тыс. до н.э. – до первых веков н.э.) на территории, примерно соответствующей современной Польше и Западной Украине, постепенно складывается огромная культурная общность, называемая пшеворской культурой. Она довольно "пестрая", поскольку в ней прослеживаются черты и балтской, и германской, и кельтской культур. Но очень заметное место в ней занимает и тот культурный компонент, который отождествляется со славянами. Это оседлые земледельцы-скотоводы, активно расчищающие лес под пашню, и тем самым превращающие лесную зону в лесостепную. Здесь нет городов и вообще крупных поселенческих центров отдельных округов, но есть крупные сельские поселения, в которых стоят жилища, явно принадлежащие людям разной этнической принадлежности. Есть и ремесленные поселения, и они в основном кельтские.

Несколько позже, в первые века н.э., юго-восточнее ареала пшеворской культуры складывается еще одна культурная общность, захватывающая почти территорию современной Белоруссии, средней и южной Украины, и почти всю территорию Молдавии. Это так называемая черняховская культура. Она занимает огромную территорию, а по этническому составу еще "пестрее", чем пшеворская. Поскольку в нее входят не только все те этносы, которые пришли сюда с пшеворской территории, но добавились еще выходцы из нижнего Подунавья – поздние фракийцы (геты, даки, карпы), и исконные обитатели этих мест – осевшие на землю ираноязычные народы: потомки скифов, сарматы, аланы. И делает их единой культурой то, что живут они бок-о-бок, постепенно смешиваясь – во первых, и то, что все они пользуются продукцией производства ремесленных центров так называемой провинциально-римской культуры – во-вторых. И эта продукция настолько совершенна, и ее так много, что она постепенно вытесняет все те изделия, которые производили в своей этнической традиции все, кто попал в ареал черняховской и даже пшеворской культур.

Нетрудно заметить, что все, описанное выше происходит на землях, которые три века спустя будут считаться исконно славянскими. Поэтому у нас есть некоторое основание считать, что все эти разноязычные люди, в силу необходимости вынужденные как-то общаться между собой, постепенно вырабатывают некий общий язык, и таковым языком становится славянский, который так и остается на всей этой огромной территории своим языком во всей следующей истории.

В это же время, через ареалы пшеворской и черняховской культур из Южной Скандинавии, с севера на юг, вплоть до черноморского побережья, начинает двигаться волна германских племен, археологически отождествляемая с так называемой вельбарской культурой. Исторически же – т.е. согласно письменным источникам позднеримского и ранневизантийского времени, это те самые готы (и гепиды), которые накануне Великого переселения народов сложились в огромную державу – Готскую. И она довольно успешно воевала на восточных окраинах Римской империи, прорываясь на Нижний Дунай и Северные Балканы.

У нас нет оснований сомневаться в том, что такая держава существовала, хотя история ее сложения до начала гуннского вторжения в причерноморские степи описана только у одного историка YI в. – Йордана. Но в дальнейшем, в ходе самого Великого переселения народов, готы сыграли в истории крушения Рима и сложения в Европе множества варварских королевств огромную роль. Поэтому сомневаться в том, что это был многочисленный и воинственный народ, не приходится. Но кто это был археологически – непонятно.

Можно предположить, что этнические готы – это только сила, на каком-то этапе сумевшая – возможно военным путем – объединить всю разноэтническую массу, составлявшую население черняховской культуры, в единую, хоть и примитивную, державу. И ко времени вторжения гуннов, т.е к началу Великого переселения народов, народы, ее составляющие, сами считали себя готами, или, по крайней мере, их таковыми считали византийцы, с которыми они столкнулись при своем движении на запад под давлением гуннов.

Мы не будем далее излагать историю Великого переселения народов, коснемся только тех моментов этой эпохи, которая непосредственно относится к дальнейшему становлению славян как этноса и его распространения по всей исторически известной территории.

Во-первых, и в процессе Великого переселения народов, и в первые века после него, огромные массы людей, говоривших на славянских языках, вторгаются на Балканы и оседают там, смешавшись с местным населением, но сохранив свой язык, о чем мы упоминали выше. Для нашей темы важно то, что эти люди, несмотря на исходную принадлежность к разным этносам, обладают этническим самосознанием славян, и продолжают считать себя таковыми на протяжении всей последующей истории. Более того, южные славяне обладают огромной асиммилирующей силой, и когда века спустя на Балканы вторгаются и авары, и болгары, т.е. народы совершенно иных этнических корней (тюрских в данном случае), они через исторически короткое время начинают говорить на славянском языке и считать себя славянами. И это при том, что болгары не теряют своего этнического самоназвания!

Во-вторых, подвергшаяся страшному гуннскому разгрому территория черняховской и южной части пшеворской культур (что четко видно археологически) не вымерла окончательно. На ней осталось очень бедное земледельческое население, сильно поредевшее и лишившееся снабжения всеми предметами ремесленного производства: все ремесленные центры были уничтожены. Но, как ни странно, уже на протяжении последующих двух веков оно не только восстановилось численно, но заняло практически всю территорию обеих погибших культур, дав в итоге уже не смешанные, а чисто славянские культуры. И именно это население в дальнейшем сделалось этнической основой всех раннеславянских государств, которые мы знаем по средневековой письменной истории.

Еще в YI-YII веках часть северо-западных славян, побуждаемая, по-видимому, резким ухудшением климата на севере Европы, двинулась на восток через земли балтских народов. Она осела в районе озера Ильмень, на границе балтского и финского этнических ареалов, дав начало Северной (Новгородско-Псковской) Руси. Эти мигранты из западно-славянской зоны, несомненно маргиналы названного этноса. Именно поэтому они сохранили свою этническую самоидентификацию в среде иноэтнических народов и даже сумели асиммилировать часть аборигенного населения, дав в итоге одно из самых ранних государственных образований на землях будущей России – Новгородско-Псковскую Русь – полиэтническую, но с несомненной славянской доминантой, дожившей до современности.

Не менее сложно протекала жизнь восточных славян. Территория, ими занимаемая, была огромна, а ее границы – еще более расплывчаты, чем на западе славянского ареала. Еще в период гуннского нашествия часть населения черняховской культуры большими массами ушла на восток. Двигаясь по лесной зоне, они оседали гнездами и в бассейне Оки, и в верховьях Северного Донца и Дона, и даже на среднем течении Волги. И, судя по историческим результатам расселения, это была именно славянская компонента черняховской культуры. Ибо то местное угро-финское население, которое вступило в контакт с мигрантами и постепенно смешалось с ними, в результате заговорило на славянском языке. Конечно, этому способствовал и дальнейший приток на эти земли бесспорно славянского населения, перемещавшегося на восток из ареала пеньковской культуры – наследницы погибшей черняховской. Эти потоки "ползучей миграции" также становились по мере продвижения на восток периферией славянского этнического ареала, которое вошло несколькими веками спустя в состав Ростово-Суздальской, а потом и Московской Руси. И понятно, что по своему исходному составу это не только собственно славяне, но и "ославяневшееся" угро-финское население лесной зоны.

Но эти народы – не единственные, вошедшие в состав восточно-славянской народности. По степному поясу Евразии с востока продолжали двигаться народы тюркской языковой семьи, тесня и на Кавказ, и на север, в лесную полосу, бывших коренных ираноязычных насельников степей – аланские племена. Последние, оседая на землю в среднем течении Северского Донца, Дона и Волго-Донского междуречья, дали оседлую салтово-маяцкую археологическую культуру. Население, ее оставившее, вошло в сложившуюся здесь в YIII веке первую государственную структуру Восточной Европы – Хазарский каганат, основанный тюрскими кочевниками. Он просуществовал сравнительно недолго, до X века, и погиб как государственная структура в силу многих обстоятельств, в том числе и в результате военных набегов из Киевской Руси. Но население его северо-восточной части, бывшее аланское, в конечном счете вошло в состав русской народности, занявшей бассейн Дона и Волго-Донского междуречья.

Отметим, что в состав населения самой Киевской Руси также входило население многих неславянских этносов, что подтверждается и лингвистическими, и археологическими данными, и сообщениями письменных источников. По всей южной части бассейна Днепра оседали на протяжении многих веков ираноязычные кочевники. Как отмечалось выше, здесь археологически фиксируются последовательно оседавшие культурные потомки скифов, сарматов, аланов. Во времена после Великого переселения народов этот процесс оседания на землю и перехода к земледелию продолжается. Вслед за аланами, разгромленными тюркоязычными кочевниками, начинают оседать сами тюрки, принимая киевское подданство. Это и печенеги, и торки и половцы. И все это население постепенно "ославянивается", перенимая не только оседлую систему хозяйства, но и вступая в браки со славянским населением.

В начало главы